Вольнодумец
МАРИНЕ ИВАНОВНЕ ЦВЕТАЕВОЙ
О, Марина, моя Марина!
Я люблю тебя много лет!
Я как будто дала обет
Быть твоею - и только рабыней,
Слышать музыку твоих слов,
Прелесть ритма, биение строчек.
И любовь эту не отсрочить,
Хоть бы сто впереди Голгоф.
И сожмусь в комок в сотый раз,
На твою фотографию глядя.
Умирать я готова ради
Морской зелени твоих глаз.
Как рябина твоя горька!
Как пустынны и одиноки
В чужеземных домах окна,
Как беспомощна в кольцах рука!
Не обидел тебя Бог
Ни судьбой окаянной, ни долей
Русской женщины, но невольно
Быть счастливейшею обрек.
О, Марина, моя Марина!
Ты глядишь иконой старинной
Прямо в сердце. На части рвешь
И стихом упругим зовешь
В поле, в сад, на кладбище, в рожь,
Ворожишь, колдуешь, поешь,
Моя русская Магдалина.
18-19.12.91.
* * *
Жизнь созрела, словно яблоко
Соком бытия налившись,
Без тебя я часто падала,
Я умру, тебя лишившись.
Ночью, когда спишь ты крепко,
Днем, когда немногословен,
Мне ты предан беззаветно.
Черпаю в тебе покой я.
Смысл житейских экзерсизов
Наконец я постигаю
И судьбы моей капризы,
Точно боли, утихают.
Миро-творец. Дóмо-творей,
Как ты рознишься с другими!
Не одну, а сотни сториц
Воздаешь сполна своими
Ласками. Душой, делами
Ты вознес меня высоко.
Кем же мы друг другу станем?
Впрочем, хватит быть пророком.
Просто жить. Неторопливо...
А на крыше - нашей аист.
Ведь как просто быть счастливой!
Пусть же Бог нас не оставит.
08.10.93.
* * *
Жлобам
Вы, не знающие Пруста,
Жрете, жрете наши души,
Аппетитно так, с хрустом,
Хочется заткнуть уши!
Хочется закрыть рукою
Глаза, чтобы вас не видеть,
А. Чтоб себя не выдать, -
Рот зажать другою.
Хочется выйти из строя,
А коль без сил - выползти.
У Господа Бога выпросить
Подальше быть от такого.
* * *
Эрику Клептону
А музыка, хоть и с неба,
Рассказывает про жизнь.
Просит душа: «Побожись,
Не выдай, кто б не выведовал
Про то, о чем этот блюз»
(А он ведь про нас с тобою!)
А он так хорош, что боюсь,
Что даже глаза закрою.
От этого совершенства -
Жутко. Больно. Мучительно.
И то, что я - рядом с божественным,
Мне как-то и непростительно.
* * *
Е. В.
В Вашем железе - музыка.
Прямо сейчас, азбучно
Я постигаю и грусть ее,
И ажурность ее радости.
Зыбкость ее непрочная
При кажущейся недолговечности -
Поэма северной ночи,
Фон для пути Млечного.
И я вздохну облегченно,
Расшифровав тот час же
Каждый изгиб точеный,
Каждый сюжет отточенный.
И хоть убей! Не верится
То, что такое - в кузнице!
Дивное это кружево
Мне погладить не терпится.
Прекрасней любого золота.
По крайней мере искренней,
Железа черного всполох -
Приют Ваших чистых мыслей.
* * *
За что бы возлюбить мне своего соседа?
За то, что он в глаза мне льстит, а за глаза
Мне мстит, завидуя, что смехом
Отделываюсь я от ихнего дерьма.
А, может быть, за то, что про меня он знает
Все: что ем я, пью и даже сплю я с кем.
За то, что всех махрово презирает
И учит жить. За грязь его дворов, за серость стен.
За глаз его дурной, за скудность лексикона.
За мат - на мате. За желанье угодить
Начальнику - скотине. Этот самый Homo,
Homini lupus EST. - Не далеко ходить!
Окно в Европу он рубить не будет, точно:
Глазок двери уже достаточен вполне.
За то, что не могу не пить, не петь я ночью,
Чтоб дать поспать ему да и его жене.
Что лезет в душу мне. Что просит на бутылку.
Что вонь развел стране на сотни лет вперед.
Что в левой держит нож, а в правой - вилку,
Что ночью в три часа мопед его ревет.
Что был всегда ничем и этим же остался.
Что если дать сигнал, он первый - с топором
В мой дом, в мой мир охотно бы ворвался,
Чтоб злость сорвать на бедном черепе моем.
Что это его дед крушил кресты и церкви,
Теперь же его внук прет в храм, пьян в хлам.
За то, что у него нет ни ума, ни сердца,
На откуп отдан он «совдепа» образцам.
Вот это «ближний мой», которому хоть щеку,
Хоть душу подставляй - не дрогнет и рука.
Все требует, все ждет он от меня оброка
Сосед мой, - хан, язычник, сволочь, требуха.
За то, что «нет преград ни в море, ни на суше» -
Он все изгадил и во все залез.
Ему не созидать, предпочитает рушить.
За то, что за плечом его и правым бес.
За то, что вездесущ. И что свои законы
Диктует коммунист, глупец, алкаш.
Все на Руси звучат некрасовские стоны
И мой сосед теперь лишь только входит в раж.
30.05.92.